В конце XIX века датский телеграфист в далёкой Сибири неожиданно стал проводником идей философа-отшельника Сёрена Кьеркегора для российской публики. Этим человеком был Петер Ганзен (1846–1930) — датско-русский переводчик, благодаря которому русские читатели впервые познакомились с целой плеядой скандинавских авторов.

Почему интервью с военнопленными вроде тех, что проводит блогер Владимир Золкин, не являются классической журналистикой и представляют опасную общественную тенденцию.

Почему в одних обществах подозревать всех вокруг — это болезнь, а в других — просто здравый смысл? От советских коммуналок до меланезийских островов, от аэропортов до коллективной паранойи — разбираемся, как недоверие может не разрушать, а объединять людей. И где же граница между мудростью и мнительностью?

Кажется, что счастье – дело сугубо личное: философы рассуждают о смысле жизни, психологи исследуют эмоции. Однако сегодня счастье стало и социальным показателем, предметом пристального интереса социологов. Парадокс Истерлина, влияние образования, технического прогресса, возраста и социальных связей на счастье — социологический взгляд на то, что делает нас счастливыми.

Что делает человека экспертом – особые знания или признание окружающих? Два подхода: реализм (эксперт владеет уникальными знаниями) и конструктивизм (эксперт – это социальный конструкт). Экспертность возникает там, где практика встречается с властью, становясь «переводчиком» между мирами...

Вчера был на конференции о памяти и политике. Самое тревожное открытие: чем больше люди знают об истории, тем сильнее они привязаны к национальному нарративу. Знание не лечит — оно работает внутри рамок, которые мы не замечаем...